Сначала было слово. Потом появилось молчание.
Воскресать могут только мертвые. Живым - труднее.
Болото иногда производит впечатление глубины.
Надо иметь много терпения, чтобы научиться быть терпеливым.
…
Если смотришь на мир прищурившись, легче скрыть слезы.
Ни с какой точки зрения нельзя быть слепым.
Можно очутиться на дне и не достигнуть глубины.
Среди слепых и кривой ослепнет.
Там, где падают головы, крутятся те, кто хочет присвоить себе хотя бы лица.
Не каждому жизнь к лицу.
То, что он умер, еще не доказывает, что он жил.
Даже на троне протирают брюки.
Если б козла отпущения можно было еще и доить.
Окно в мир можно заслонить газетой.
Чтобы быть собой, нужно быть кем-то.
Можно открыть рот от восхищения и... закрыть его зевая.
Как хотелось бы многим покинуть самих себя в минуту опасности!
Роды - болезненный процесс, в особенности если человек рождает сам себя, да
еще в зрелые годы.
Дно остается дном, даже если окажется наверху.
Многим нулям кажется, что они - орбита, по которой вращается мир
Воскресать могут только мертвые. Живым - труднее.
Болото иногда производит впечатление глубины.
Надо иметь много терпения, чтобы научиться быть терпеливым.
…
Если смотришь на мир прищурившись, легче скрыть слезы.
Ни с какой точки зрения нельзя быть слепым.
Можно очутиться на дне и не достигнуть глубины.
Среди слепых и кривой ослепнет.
Там, где падают головы, крутятся те, кто хочет присвоить себе хотя бы лица.
Не каждому жизнь к лицу.
То, что он умер, еще не доказывает, что он жил.
Даже на троне протирают брюки.
Если б козла отпущения можно было еще и доить.
Окно в мир можно заслонить газетой.
Чтобы быть собой, нужно быть кем-то.
Можно открыть рот от восхищения и... закрыть его зевая.
Как хотелось бы многим покинуть самих себя в минуту опасности!
Роды - болезненный процесс, в особенности если человек рождает сам себя, да
еще в зрелые годы.
Дно остается дном, даже если окажется наверху.
Многим нулям кажется, что они - орбита, по которой вращается мир
около часа назад ·